КрымФронт

Тот участок, или «поле», как мы привыкли его называть, с ноября 1943 г. по апрель 44-го не раз становился ареной боев. И, как всегда, в борьбе, принимавшей затяжной, позиционный характер, бои эти характеризовались разной степенью ожесточенности...

Первое упоминание об этом участке относится к середине ноября 1943 г., когда наши войска, практически с ходу взявшие Аджимушкай и попытавшиеся ворваться в Керчь с востока, были остановлены на рубеже искл. отм. 34,0 – берег Керченского пролива. Не принесли успеха и последующие попытки – ни в 20-х числах ноября, ни в начале декабря 43-го прорвать в этом месте немецкую оборону так и не удалось. Видимо, к этому времени и относятся наспех вырытые ячейки и «доработанные» ямы и воронки на линии, где наши войска остановились. Именно они и были впоследствии соединены в единую позицию, участок которой нам удалось вскрыть.

Можно с уверенностью утверждать, что тот вид (или почти тот), какой удалось увидеть нам, траншея приобрела лишь в январе 1944 г., когда этот участок занял сначала 1135-й, а затем 1137-й стрелковый полк 339-й стрелковой дивизии. Это совпало с периодом подготовки к очередному наступлению и личный состав 3-го батальона 1137-го полка не вел активных боевых действий, ограничившись усиленным наблюдением за противником, огневыми контактами, редкими неудачными действиями разведгрупп с целью захвата контрольного пленного и сосредоточив свои усилия на инженерных работах по усовершенствованию рубежа обороны. Не вызывает сомнения, что многочисленные следы активной и ожесточенной перестрелки явно не относятся к моменту, когда на исследованном нами рубеже стояли подразделения 339-й дивизии. Ситуация резко изменилась, когда 20 января 1944 г. их сменил 691-й стрелковый полк 383-й стрелковой дивизии, спустя 2 дня – 23 января – сумевший захватить передовые траншеи противника, отразить его контратаки и выбить за железную дорогу, ворвавшись на восточные окраины Керчи. Развить успех тогда не удалось, и на протяжении еще десяти дней личный состав полка вел ожесточенное противоборство с немецкими частями, упорно оборонявшими изгиб железной дороги. В журнале боевых действий дивизии в эти дни неоднократно отмечаются сильное огневое сопротивление (пулеметным огнем) со стороны противника и активные огневые действия наших подразделений, следы которых мы и обнаружили при раскопках. Видимо, не случайными оказались и найденные стабилизаторы мин, разорвавшихся в траншее, – минометный огонь со стороны немцев был очень плотным. В боевых распоряжениях дивизии указаны задачи для нашей артиллерии: подавить минометные батареи противника, сильно затрудняющие наступательные действия войск… Но несмотря на все усилия, ни 383-й стрелковой дивизии, ни сменившей ее на период 1-22 февраля 414-й, ни подошедшей затем 242-й горно-стрелковой дивизии достичь существенных результатов так и не удалось. А линии траншей, появившиеся еще в ноябре 1943 г. так и не стали глубоким тылом вплоть до победных апрельских дней 44-го…

Начиная работу в этом месте, мы и не предполагали, что исследованный объект станет удивительным примером совпадения данных документальных и вещественных (то есть полученных в ходе раскопок) источников. Но так бывает не всегда. И зачастую, особенно в тех случаях, когда документы не сохранились (что так характерно для неудачных боевых операций), наши работы – единственное свидетельство или доказательство тех событий, память о которых сохранила только земля. Своего рода последний шанс для эпизодов великой военной летописи, стоящих на грани исчезновения. В материальном плане они все равно рано или поздно исчезнут. Будет ли чему сохраниться в нашей памяти, зависит только от нас…

Copyright © Владимир Симонов