КрымФронт

В первых числах мая, раздался телефонный звонок. На том конце беспроводного чуда техники, пожилая незнакомая женщина, очень взволнованным голосом спрашивала:

- Алло, алло, вы меня слышите? Это книга памяти? Это Сережа?
- Да, здравствуйте, чем вам помочь?
- Меня зовут Валентина Ивановна, я сейчас в Симферополе, в гостях у племянницы. Я попросила ее поискать в интернетах сведения про моего папу, которого фашисты казнили, и мы ни чего не смогли найти. Я попросила ее поискать сведения, о памятнике на могилке где он похоронен, и нашли у вас на сайте, там же и номер телефона ваш нашли. Вот, позвонили вам. Помогите мне, пожалуйста, нужно папу записать в книгу памяти, а еще на памятнике его имя написать. А еще, мне очень надо к нему на могилку, последний раз была у папы 35 лет назад, в 1982 году. Я старенькая уже, мне 77 лет, помогите, пожалуйста. Приезжайте ко мне, я вам все расскажу и покажу, покажу фотографии и газеты, книги и воспоминания. Я обращалась с просьбой о помощи к Аксенову, к Константинову, в совет ветеранов Крыма и много куда еще, все от меня отмахиваются как от назойливой мухи, нет ни кому дела до меня и моих переживаний. А я старенькая уже, ногами к папе я уже не смогу дойти, уж очень далеко в горах он похоронен, помогите мне, пожалуйста...

Я терпеливо выслушал короткий, но очень взволнованный рассказ о не простой судьбе ее отца, Никитине Иване Федоровиче. Каким-то невероятным чудом, он выжил в мясорубке при обороне Крыма на Перекопских рубежах в сентябре-октябре 1941 года, бежал из концлагеря в Джанкое, и больной и израненный был убит у себя дома в феврале 1942 года, карателями одной из национальных ягд-команд, которая «героически сражалась» с Крымскими партизанами, бабами, детьми и стариками. Мы договорились с Валентиной Ивановной, что к ней в гости заглянет Жанна, вникнет в подробности, выслушает, и запишет все, что хочет нам рассказать эта пожилая женщина.

Никитин Иван Федорович на фото крайний слева.

В первых числах июня, Жанна добралась до Орджоникидзе, и познакомилась с милой бабушкой. Из ее рассказов об отце, проявилась следующая картина: Иван Федорович уроженец с. Мазанка Симферопольского района, был военным и служил в Ульяновской области. Скучая по родному Крыму, писал командованию рапорты с прошениями о переводе в Крым, и в 1940 году, командование его просьбы удовлетворяет. На момент возвращения в Крым, у Ивана Федоровича трое детей, сын восьми лет, дочка пяти лет и Валентина Ивановна нескольких месяцев от роду. С супругой Анастасией Илларионовной и детьми, обосновались в рабочем поселке Шахты (Чаир) Бахчисарайского района. С началом войны, Иван Федорович покинул дом в звании сержанта и был направлен в 156 стрелковую дивизию заместителем командира взвода 265 саперного батальона, оборонять Крым от наступающей «орды» Румын и 11 армии Эриха фон Манштейна.

Даже не сильно погружаясь в историю жестоких боев на Перекопе в сентябре-октябре 1941 года, бегло ознакомившись со скупыми записями в википедии, можно представить через что пришлось пройти Ивану Федоровичу в первый военный год. В этих оборонительных боях он был ранен, и в октябре попал в плен. В плену находился в Джанкойском концлагере и привлекался немцами к каким то работам. Однажды, в декабре, Иван Федорович разговорился с немцем, который конвоировал пленных с работ, немец, узнав что его собеседник местный и живет тут неподалеку, фыркнул что то вроде «...ты у себя дома и в плену? беги, я сделаю вид что не заметил...» И Иван Федорович побежал.

Долго он бежал по оккупированным немцами просторам родного Крыма. В село где оставались Анастасия Илларионовна и трое их маленьких детей, он добрался только в начале января 1942 года. Больной, раненный, он лечился дома, пока к ним не пришла беда.

Все жители его села, активно помогали партизанам, у кого-то в хатах находились на лечении красноармейцы, кто-то стирал одежду партизанам и раненным, кто-то сам партизанил, кто-то добывал ценные сведения, кто-то снабжал продуктами и готовил пищу. А как иначе? Гул битвы за Севастополь доносился и сюда, все понимали, бездействовать смерти подобно, падет Севастополь – падет и весь Крым.

Да еще и эта коварная и необычно холодная для Крыма зима, косила партизан сотнями, кто погибал от холода, кто от немцев, румын и татар, но больше всего погибло конечно же от голода. Думается, что все жители Чаира постоянно размышляли и о предателях и о карателях, но продолжали быть верными родине, продолжали быть настоящими образцами мужества, стойкости и не сгибаемого сопротивления.

Предателем оказалась непутевая дочь нового старосты села, Ритка Литвинова. Она то и навела на село карателей, доложив в комендатуру о том что, «почти все его жители или партизаны или помогают партизанам, а Любка Мартышевская вообще, у себя в доме выхаживает двоих раненных красноармейцев»... И вот, ранним утром 4 февраля 1942 года, в Чаире разыгралась ужасная трагедия.

Село было окружено солдатами СС и татарскими ягд-командами возглавляемыми Ягья Смаилом, и произошло что-то непостижимое на тот момент для Крымского села, стрельба, крики, мольбы, расправы, горящие дома, насилие, детоубийство...

Любовь Мартышевская была застрелена вместе с ребенком одним из перебежчиков-предателей. Дом в котором она жила и ухаживала за раненными, сожгли вместе с раненными. Всех мужчин села, и стариков, и подростков расстреляли на краю глубокого оврага, среди них был и сержант Никитин Иван Федорович. Так и закончилась его не долгая война. Лишь нескольким удалось сбежать в лес.

В рапортах германскому командованию о событиях в с. Чаир сказано следующее: «...8 и 9 татарские боевые роты Бахчисарая и Коуша, показали себя в этой боевой операции на отлично».

На фото, духовенство крымских татар (муфтий) приветствует солдат национального батальона.

Многих женщин с детьми из Чаира угнали в Бахчисарай и Симферополь, по пути некоторым удалось успешно сбежать. В самом же поселке было расстреляно 18 его жителей и сожжено заживо двое красноармейцев находившихся на излечении, а сам поселок сожжен дотла. Подошедшие позже партизаны, обнаружили на пепелище 18 казненных взрослых, а в трех шагах от них тела двух детей, лет трех-четырех.

Через несколько дней, партизаны отправились в вылазку. Сжали в кольцо село Коуш, где расположились немцы и полицаи, участвовавшие в расправе над жителями Чаира. Завязался долгий бой, в результате которого было уничтожено около сорока коллаборационистов. Так уж сложилось, что Чаир, было первым из сотен Крымских сел, население которого было истреблено полностью а само село стерто с лица земли. Следующим селом, которое постигла та же участь, было Лаки, неподалеку от Чаира. Подробности трагедии в Чаире, описаны в книге воспоминаний командира южного соединения партизанских отрядов Крыма, Михаила Андреевича Македонского - «Пламя над Крымом».

Анастасии Илларионовной чудом удалось выжить и уберечь детей. Немцы угнали их в Херсонскую область, а там ее определили на какие то работы. После освобождения Крыма в 1944 году, она с детьми вернулась в Крым и жила неподалеку от Чаира...

Но вернемся ко дню сегодняшнему. 22 июня мы с Жанной отправились в разведку, в с. Верхоречье, в управление лесным хозяйством, что бы получить от начальника лесничества разрешение на посещение бывшего с. Чаир. Сегодня, это охраняемая территория, заповедник, водоохранные зоны, 24 километра сурового бездорожья, лесничие кордоны. Все эти факторы, сводят на нет, любые попытки добраться в Чаир самостоятельно. Начальник лесничества принял нас тут же, выслушав нас и прояснив цель нашего визита, заверил нас во всесторонней поддержке в достижении наших благих намерений, выдав безоговорочное разрешение на посещение объекта и проведение мероприятия, за что Мануилову Андрею Федоровичу, низкий поклон и безграничная благодарность от нас и потомков сержанта Никитина.

Все лето мы ждали благоприятных условий для поездки, но все ни как не получалось. То жарко, то мокро, то холодно, то еще лето выдалось. И вот, наблюдая за метеоусловиями, нам улыбнулось ласковое 4 сентября, осадков давно не было, и грунт просох, изнуряющая жара спала, да и день выдался выходной, вот просто все идеально. Созвонились с начальником лесничества, с Валентиной Ивановной, обсудили детали, время, даты, и прочие рабочие моменты, и терпеливо отсчитывали дни до поездки. Переживали все, Валентина Ивановна разволновалась так, что последние три дня перед поездкой, давление подскакивало под 190, а возраст то почтенный, 77 лет. Мы же волновались о том, что б все прошло по плану, без злоключений. Утром четвертого числа, я встречаю в Бахчисарае Жанну, Валентину Ивановну, ее племянницу и внука, отправляемся в Верхоречье.

Там нас уже ожидает Женька и видавшая виды боевая «буханка» лесника. Перегрузив из багажника в «буханку» все необходимые нам вещи, Валентина Ивановна расплакалась, увидев привезенную нами гранитную табличку с именем ее отца, которого нет на братской могиле в Чаире. Почему так? Мы не знаем. Кстати, огромное спасибо за табличку нашему другу и соратнику Артему Бойко, командиру поискового отряда «Защитник Отечества», г. Севастополь.

Тронулись. Дорога в Чаир, приветствовала нас прекрасными видами и пейзажами Крымских гор, «американскими горками» с короткими промежутками то брусчатки то асфальта, белками, кабанами, оленями, разнообразием ягод и фруктов растущих вдоль «фронтовой» дороги, кордонами и пятнами в лесах которые некогда были поселками. Весь путь от Верхоречья до Чаира, занял у нас полтора часа. 24 километра за полтора часа, было не просто, растрясло нас хорошо. Чаир нас встретил идеально новой на фоне всеобщей разрухи автобусной остановкой, кем-то заботливо выбеленной. Вот здесь так точно больше не будет ни автобусов, ни их пассажиров. Волнительный момент, еще 300 метров и мы у цели.

Вытряхиваясь из «буханки» мы ожидали увидеть забытый всеми, и богом и чертом и советской властью памятник, коих по Крыму, к нашему сожалению, великое множество, и в куда более доступных местах, чем Чаир. Но мы были приятно удивлены. Территория братской могилы огорожена, ограда недавно выкрашена, на могиле даже сорняка нет, ПАМЯТНИК УХОЖЕН!!! Как так то? В такой глухомани следят за состоянием памятника. Оказалось, об объекте заботятся бойцы Крым-Спаса и работники лесного хозяйства. Памятник не забыт, и памятник совершенно не нуждается в опеке «охраны памятников и культурного наследия», которая ни чего не охраняет и не опекает, и собственно ни чего не решает, как показывает практика.

Если честно, я не хочу, и не буду описывать подробности «встречи» отца, которому в этом году исполнилось бы 110 лет и его дочери, которой сейчас 77 лет. Она одна осталась из всех его троих детей. Пока родня занималась своими переживаниями, воспоминаниями и поминальными ритуалами, мы с Женей, Жанной и правнуком Данилой, занялись установкой именной таблички на грунт.

Работа спорилась быстро, и чрез час мы уже трапезничали, поминая всех безвинно убиенных советских граждан, что похоронены под этим скромным памятником. И тех, чьи имена есть на мемориальной табличке, и тех, чьи имена так и не были на нее нанесены. Над этим нам еще придется поработать, но немного позже.

Побыв еще немного в этом чудесном месте, мы отправились обратно, в мир. На обратной дороге уже чувствовалась усталость в каждом лице, конкретно эта грунтовка очень выматывает, действительно не простой путь. Добрались до Верхоречья, попрощались с нашими спутниками из лесхоза, поблагодарили за терпение и хлопоты, и поехали в Бахчисарай. Уже стоя на автостанции, Валентина Ивановна пообещала, что будет за нас молится. Пожелала всем нам счастья, крепкого здоровья, и много всяческих житейских благ.

- Валентина Ивановна, вы успокоились?
- Ой! Да!
- Валентина Ивановна, вы довольны?
- Ой! Да! Спасибо вам деточки!

P.S. Как говорит Жанна – «У нас появился новый лучший друг». Валентина Ивановна, веселая, добрая, не по годам бодрая женщина из поселка Орджоникидзе, что стоит у самого берега Черного моря. Разве это не здорово? Только ради таких моментов хочется жить дольше и делать больше!

Поисковый отряд «АЗИМУТ», г. Севастополь.