КрымФронт

У поисковиков, поднимающих из забытья погибших воинов, свой словарь. Пехотинец, танкист, моряк - вернулись с войны. А летчик всегда - долетел. Наверное потому, что в донесениях о потерях летуны часто значатся как не вернувшиеся с боевого задания. Они продолжают лететь где-то во времени, заходя на цель, пытаясь увернуться от плотного огня зениток, принимая воздушный бой или уходя от преследования.

Экипаж гвардии капитана Якова Шкребы не вернулся с боевого задания по штурмовке Сапун-горы. Как говорят опытные люди, шансов у них не было. Гора-крепость, еще перед войной напичканная грозной фортификацией, была усилена немцами многократно. Советской пехоте предстояло лезть на двухсотметровые крутые скаты "Главной позиции" (Hauptkampflinie) через 36 ДОТов, минные заграждения, колючую проволоку, артиллерийский, минометный огонь и пулеметные гнезда. А нашим летчикам были приготовлены зенитные автоматы и орудия, установленные по третьей линии траншей, на самом гребне Сапуна.

Но задача была поставлена, и нужно было ее выполнять. Поэтому ясным днем 7 мая 1944 года пилот Шкреба и его стрелок сержант Иван Замай уперлись в плотный огонь и пылающим факелом вонзились в известняковый грунт. Всего в двухстах метрах от будущей музейной площадки, где сегодня толпами ходят туристы.
На месте падения давно растет лес, здесь по выходным устраивают пикники и выгуливают собак, а каждый год в мае стоят лагерем реконструкторы Второй мировой. В старых окопах внуки и правнуки солдат понарошку устраивают войну. Но то и дело до них доносится эхо войны настоящей. Так и была замечена в кустарнике минометная мина, вытащенная на свет и оставленная без надзора неким любителем металлодетекции. Прибывшие на место саперы по инструкции обследовали местность и обнаружили мощный глубинный сигнал.

- Стали копать - пошел дюраль. Потом выкопали бронеспинку стрелка, зацепили пушку. Потом пошли личные вещи и компоненты парашютной системы. В общем, стало понятно, что экипаж там. Позвали нас, поисковиков. Работали все отряды Севастополя, - рассказывает участник подъема, командир поискового отряда "Азимут" Сергей Синенький.
Уже в первый день саперам удалось обнаружить пряжку командирского ремня, складной нож и карманные часы. Поисковики две недели просеивали грунт, собирая обломки самолета и людей. И параллельно "перекапывая" в архивах донесения о потерях. Версий о том, кого нашли, было всего две. Но однозначный ответ могли дать только номера агрегатов и оплавленного мотора, извлеченного с глубины почти пять метров.

Ответы из Военно-мемориального центра Минобороны РФ и опытных "самолетчиков" из поискового отряда "Кубанский плацдарм" пришли почти одновременно. По совпавшим номерам картера, редуктора и поршня определили, что самолет Ил-2 был списан 43-м Гвардейским штурмовым авиаполком. И что оба члена экипажа - земляки. Капитан Шкреба родился в Харькове, сержант Замай - в Харьковской области, в поселке Краснопавловка.
А еще через несколько дней поисковик Алена Маньшина нашла в Петергофе родню пилота, его невестку Людмилу. Больше никого не осталось.

Любимая жена летчика Анна Тимофеевна умерла в 1986 году. Единственный сын Борис тяжело переживал смерть мамы, а потом и разрушение - шла перестройка - родного часового завода "Ракета", где трудился заместителем главного инженера. Перенес инсульт, умер в 1997м. Внук Якова Васильевича ушел в 2004м - оторвавшийся тромб попал в сердце...
"Всех, кто мог знать Якова Васильевича, уже нет. Но судя по тому, каким умным, смелым и честным был его сын, он был очень хорошим человеком. Борис говорил: если бы отец остался жив, то стал бы генералом, - рассказывает Людмила Ивановна, очень сердечно отозвавшаяся на новости из Севастополя. В этой женщине, не знавшей своего свёкра, словно сосредоточилась вся любовь и вся тоска семьи, рано потерявшей своего главного мужчину.

Семейная легенда гласит, что однажды трудной военной зимой в деревне Микулино Смоленской области, где Анна Тимофеевна жила с маленьким сыном, с улицы раздался крик: "Анька, беги скорее, твой прилетел!". Выскочила в чем была, чтобы увидеть, как краснозвездный самолет помахал крыльями и улетел, сбросив на лед озера посылку с продуктами. Был ли это Яков - никто уже не скажет, но для родных это был, конечно, он. И о нем они думали, спасаясь пешком через болота от нагрянувших немцев, о чем жена военного летчика до конца жизни не могла вспоминать без слез.

Они познакомились в 1936 году на парашютной вышке: энергичная выпускница физкультурного техникума и молодой лейтенант в фуражке с "крыльями". И всю свою недолгую семейную жизнь Анна ждала мужа с войны. Сначала из Испании. Потом с Великой Отечественной, в которой кадровый офицер и коммунист участвовал с первых июньских дней. Уже в 80-е годы вдову приглашали в Керчь на открытие памятника дивизии, в которой служил Яков. Но по состоянию здоровья она поехать не смогла. Теперь в Севастополь поедет уже ее невестка - встречать и провожать отца за всех сразу. Он все равно долетел до своих.

А сержант Замай еще парит в голубом небе, ожидая, когда отзовется где-то его родная кровь.
"Крым-Фронт" верит, что с помощью наших читателей родные сержанта Замая будут найдены. И мы обязательно расскажем об этом.
© Дмитрий Заборин